Открытие нового паломнического сезона — 2015 ознаменовалось поездкой 31 января в Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь. Год начался для нашей службы с приятной новости — паломническое братство крепнет и усиленно прирастает новыми людьми, — главным образом, благодаря прошедшему в октябре-ноябре 2014 года циклу поездок в Троице-Сергиеву Лавру. В этот раз к нам присоединились несколько прихожан других храмов, а также наши соседи — работники Пансионата ветеранов № 31. Мы очень рады и благодарны нашим новичкам за интерес и доверие к тому, что мы делаем.
Монастырь встретил нас кипучей реставрационной работой, от чего создавалось ощущение, что насельники носят оранжевые и белые каски. На самом деле – это уже завершающий этап реконструкции, начатой в 2011 году и планируемой к завершению в 2016. Центральная часть ансамбля монастыря уже практически целиком свободна от лесов, и только единственная часть — ротонда, скрывающая главную святыню монастыря — кувуклию к Гробом Господним, — не просто закрыта деревянным шатром, а пока еще даже физически не возвращена на прежнее место. Со дня на день самый большой кран России призван завершить благородную миссию воссоздания первоначального облика Воскресенского храма.
Поскольку мы приехали довольно рано, то приняли участие в Божественной Литургии, ознакомившись с монастырским уставным пением и чтением.
Удивительный красоты бело-бирюзовый барочный храм, оказывается, не всегда был таким. Как нам пояснила экскурсовод, изначально Ново-Иерусалимсий монастырь был российским первопроходцем во внутреннем оформлении изразцами. При царе Алексее Михайловиче все внутреннее убранство состояло исключительно из выполненных белорусскими мастерами изразцовых орнаментов, которые, по первоначальному замыслу, должны были напоминать недоступный в наших условиях мрамор, тем самым, приближая внешний вид храма к его первообразу. Однако после пожара восстановлением храма занимались привлеченные Елизаветой Петровной мастера барокко, среди которых, кстати, был и легендарный Растрелли.
Поскольку замыслом основателя монастыря – патриарха Никона, — охватывалось максимальное воссоздание атмосферы Святой Земли на Земле Русской, то очень многие параметры строений выверены до сантиметра по образцу их иерусалимских прототипов. Примечательно, что, когда в Храме Гроба Господня в Иерусалиме произошел пожар, и это вызвало нужду в расширении прохода, то для приведения входа в кувуклию в дальнейшем к первоначальному состоянию, использовались замеры, сделанные в Воскресенском монастыре. Вот так замкнулся круг преемственности.
В Воскресенском храме находится икона Богородицы «Троеручница», перед которой молился Патриарх Никон, кстати, являющийся местночтимым святым, о чем мало кто знает.
Вдохновенный рассказ нашего экскурсовода о Патриархе Никоне заставил не одного из нас по-новому взглянуть на дотоле весьма однобоко представляемую фигуру патриарха Никона.
Кроваво-красное оформление надвратного Храма входа Господня в Иерусалим свидетельствует о грядущих вольных страданиях Христа Спасителя.
Над входом в храм, не сразу замеченный, и почему-то не ожидаемый быть тут увиденным, распростер свои крылья российский двуглавый орел – как своеобразный символ преемственности того, что начавшись когда-то на Святой Земле, нашло свой оплот и носителя на далекой земле, в лице русского народа – народа — Богоносца, народа, облеченного удивительной и важнейшей исторической миссией, — пусть не всеми осознаваемой, но оттого не менее явной и исторически подтвержденной, — хранить веру Православную, веру, не исказившую учения Того, гробу Которого мы пришли поклониться.
Господи, храни Россию!