Р о д н и к

 (исторический  очерк)

Что вы там высматриваете? Спросил я дедулю  пристально смотревшего в колодец на дне пологого оврага поросшего мелким кустарником.
— Да вот родник заилило  — отвечал старец, я без него не могу, всю жизнь пью воду только из этого родника, у меня дома все краны заржавели. Я подошел ближе, заглянул в колодец. Действительно, он был полностью забит глинистой жижей, в центре которой кипел бурунчик чистой воды.
— Что это за родник?- Спросил я.
-Мне отец еще в детстве рассказывал, что здесь когда-то в давние времена была деревянная часовня над родником и название тому роднику было — Сергиев — овечал старец.
— Почему Сергиев? — спросил я.
— Точно не могу сказать, но видимо название произошло из-за поломников которые шли по Староколужской  дороге в Троице — Сергееву Лавру и останавливались здесь у родника попить студеной водицы да и с собой взять в дорогу. Существует ещё придание, что Преподобный Сергий Радонежский Заступник Земли Русской в поисках устройства обители бывал в этих краях и однажды в сильный дождь укрылся под вековым дубом, но вдруг сверкнула молния и ударила в дуб, расщепив его до самого корня. Преподобный остался невредим, но из расщеплённого корня забил родник. Сергий же здесь не остановился, было ему видение, что будет со временем здесь многолюдно, и основал обитель намного дальше. Теперь это всем известная Троице-Сергеева Лавра.
-Как интересно, а вы давно здесь живете?
-Всю жизнь. Пять деревень пользовались этим родником. Каждый год устраивали водосвятие. По склону оврага к роднику спускалась лестница, а сам овраг был в зарослях дикой вишни. Моя будущая жена из деревни Брёхово , где она жила, босоногой девочкой бегала вдоль оврага к маме, которая работала в оранжерее у князей Трубецких. Барский дом сохранился, сейчас там санаторий «Узкое».
-Так вы значит жили на господской земле.
-Да я и все мои родственники жили на земле принадлежавшей Трубецким, я учился в церковно-приходской школе, которая была там где сейчас магазин овощной «стекляшка», как идти к метро. Кстати, попечителем школы был сам князь Трубецкой, по праздникам бедным выдавал обувь, одежду, а моя будущая жена жила на земле свободных тропарёвских хлебопашцев. Здесь рядом, если идти по правой стороне оврага к плотине, то там где растет дубок в форме рогатины, в правую сторону проходит межа, которая разделяет крестьянскую землю от господской. Жители Брёхова в начале двадцатого века культивировали берёзу, обрезая верхушки, заготавливали прутики из которых вязали веники для московских дворников.Говорят эта местность очень древняя, здесь  на месте деревни Брёхово была стоянка древнего человека, обнаружены курганы которым две с половиной тысяч лет.
-Какая интересная историческая местность, надо сохранить родник, давайте его почистим. Я завтра прийду с утра.
-Хорошо приходите — обрадовался дед. Сам я только что переехал в новую квартиру на юго-западе Москвы и обходил округу, знакомясь с местностью. Мой дом можно было считать самым крайним на Юго-западе. Дальше шли деревни в их нетронутом цивилизацией виде. Шёл 1969 год как удачно я набрёл на родник и познакомился с коренным жителем.
На следующее утро я, прихватив пару ведер, прибыл к роднику. Дед Дмитрий, так звали старца, уже был здесь, в руке у него был медный полукруглый старый совок с деревянной ручкой. Я, не теряя времени, приступил к делу. Взял у деда совок и черпая глинистую жижу наполнил первое ведро. Совершенно не представляя какая работа мне предстоит я энергично наполнял вёдра, относил их на несколько метров и вываливал жижу в небольшое углубление на дне оврага. Приблизительно через пол часа я углубился чуть больше метра. Пошли первые находки — медный чайник, помятый со сломанной ручкой, две чайные ложки и сломанный перочинный ножичек. Неизвестно откуда взявшиеся мальчишки стали копаться в вываленной мною грязи с надеждой новых находок. Действительно, с каждой новой порцией жижи что-то находилось. Но мне было не до находок. Прогнивший сруб неожиданно обвалился, дав мне дополнительную работу, за ним оказался другой сруб еще более старый и гнилой а за вторым третий уже совсем древний и совершенно сгнивший. Таким образом объем работ расширился на несколько квадратных метров. Такого поворота событий я не ожидал. Тут бы и передохнуть  не помешало бы, да только вода постоянно прибывая возвращала меня в исходное положение. Вытаскивая сгнившие срубы, вычерпывая прибывавшую воду я только сейчас понял в какую работу я втянулся. После нескольких часов каторжной работы я углубился на два с половиной метра. Уже не было возможности относить ведра с водой, я подавл их деду Дмитрию и он опорожнял их на радость мальчишек, которые все время обнаруживали какие-то старинные предметы быта. Забегая чуть вперед скажу, что среди этих находок несколько вещей были весьма интересны. Например коронационная эмалированная кружка с вензелем Николая второго, та что была в подарках которые выдавали на Ходынском поле, еще нагрудный крестик с утраченной местами эмалью и серебряная монета 1741 года.
В какой-то момент я вдруг почувствовал как почва уходит у меня из под ног. Я проваливался в глубь земли. Ужас овладел мной. Но руки обхватили толстые почерневшие бревна. Ноги уперлись в гальку, белую и круглую.
-Что это за бревна?- Спросил я у деда.
-А, вот на их то и стояла древняя часовня.
-Удивительно, какие белые почти идеально круглой формы камешки у меня под ногами.
— Под действием воды камешки «играют», трутся друг о друга, вот поэтому они круглые, — отвечал дед. Получается почти два метра наросло, так называемого культурного слоя, с того время когда здесь была деревянная часовня. С трудом я выбрался из образовавшейся ямы, присел на бугор, рядом с дедом и только сейчас понял как я устал. Без всякой тренировки по моей прикидке я поднял на поверхность несколько сотен ведер. Дед тоже покряхтывал. Я смотрел как  вода медленно заполняла огромную яму с грязными краями. Что делать дальше я не представлял. Взяв ведра я поплелся домой.
На следующее утро, едва разогнувшись в пояснице, я пошел посмотреть на вчерашнюю работу. Дед уже был на месте. Вода наполнившая до краев яму растекалась во все стороны, заболачивая местность. Надо было срочно что-то придумать. По краям оврага валялось несколько бетонных колец, брошенных строителями, одни были огромными другие поменьше. Я выбрал поменьше, в диаметре сантиметров семьдесят. С помощью жителей прикатили эти кольца к роднику и установили их друг на друга опустив в  русло родника так, что нижнее кольцо своим краем, легло на старые бревна. Верхнее кольцо возвышалось над землей на пол метра. Вокруг колец всё засыпали землей и утрамбовали её. Вода в колодце поднялась до края верхнего кольца и стала переливаться через него. Поэтому пришлось делать слив, для чего в верхнем кольце пробили дыру и подставили деревянный желоб по которому и стала стекать вода. В таком виде родник просуществовал лет пятнадцать. Это был фактически тот же колодец только вместо деревянного сруба были бетонные кольца. Верх колодца был открыт. Приходя на родник, я видел как в нём плавает мусор, ветки палки. Жёлоб часто ломали и вода заливала всё вокруг, превращая местность в непроходимое болото.  Попытки закрыть колодец сверху варварски пресекались. Чем только не закрывали и деревянными щитами и бетонной крышкой — всё сбрасывалось и воду черпали сверху. Я вынашивал разные проекты благоустройства родника, но осуществить их небыло возможным. Временами вокруг родника собирались жители, объясняя друг другу, что надо делать что б спасти этот редкий дар природы. Обращаться к государственным органам с целью благоустройства родника было настолько нелепо и бесперспективно, что даже и не пытались. Более того иногда на роднике появлялось объявление, что пить эту воду запрещается. Действительно, не хватало  ещё местной власти устроить себе головную боль и делать анализы этой воды, следить за чистотой этого места, нести ответственность за последствия, кагда проще запретить пользоваться этой водой. Мы привыкли к этим надписям. «Купаться запрещено», «Прохода нет», «Не влезай убьёт» и так далее. Так, поговорив несколько часов, жители расходились Но время шло и в государстве начали происходить существенные изменения, появились кооперативы, частный капитал. Был конец восьмидесятых. Я решил что вот теперь можно попробовать осуществить свою мечту о благоустройстве родника. Если бы я представлял во что я втягивался.
Для начала, я на большом куске ватмана, нарисовал как я себе представлял окончательный вариант благоустроенного родника. В центре, над самим источником, островерхая часовня, основной силуэт которой заимствован мной от мемориала  Александру Второму в Кремле, разрушенного в тридцатые годы. Перед ней площадка на которой два семетрично расположенных пилона с вершинами повторяющими крышу часовни, а так же грот из брусчатки, из которого вытекает родниковая вода, и небольшой басейн-купель. Затем, на другом листе ватмана, сделал необходимые чертежи. Естественно слова «часовня» не было и креста над ней тоже небыло. Для начальства всё это называлось — павильон  над   родником             «Холодный», такое можно сказать техническое название я ему придумал.  И вот, свернув  листы трубочкой положив их в тубус, я  отправился в Черёмушкинский Райисполком, была слабая надежда что меня хотя бы выслушают. В Райисполкоме  я нашёл кабинет председателя и войдя в приёмную увидел, что секретарша, выдвинув нижний ящик стола, что-то там ищет и не видит меня. Не долго думая, я прошмыгнул мимо неё в кабинет председателя. За большим столом, образующим букву Т, сидело человек шесть, шло какое-то совещание. Председатель поднял голову посмотрел на меня. Я ринулся к нему на ходу вынимая листы из тубуса.
— Я выдвинут общественностью района по организации благоустройства родника, вот план благоустройства, выпалил я и развернул перед ним листы. Председатель с минуту разглядывал мои рисунки, потом посмотрел на меня и спросил, кто я такой и почему я этим занимаюсь, когда есть отдел благоустройства и вообще мы сейчас заняты, вот закончится совещание тогда поговорим. Я, взяв листы, вышел из кабинета, чем очень удивил секретаршу.
— Как вы там оказались? — спросила она у меня.
-Я участник совещания, соврал я, но моя тема будет позже. Минут через сорок из кабинета стали выходить участники совещания и я, с разрешения уже секретарши, вошёл к председателю. В  кабинете кроме председателя ещё была женщина, как потом  я понял по финансовой части.
— Показывайте, что там у вас? — Сказал председатель. Я развернул перед ним листы. Он, как мне казалось, с интересом рассматривал моё творчество. Потом пододвинул листы к женщине сидевшей рядом.
-А что собственно вы от нас хотите? — Спросил председатель.
— Я прошу вас профинансировать благоустройство родника.
-Тут целое строительство, я вижу, вот павильон с островерхой крышей, пилоны, грот, откуда вытекает вода, небольшой басейн. И в какую же сумму вы оцениваете эту стройку, продолжал председатель.
-Я думаю вложиться в пятнадцать тысяч — отвечал я.
— Что скажите обратился он к женщине.
-У вас есть смета на это строительство?  —  Спросила она меня.
— Сметы нет.
— Странно и как же вы собираетесь строить?
— Я бы хотел получить деньги наличными и через какой нибудь кооператив нанимать рабочих и покупать необходимые материалы. Председатель обращаясь к женщине попросил её разобраться с этим вопросом, при этом сказал, что мне сообщат решение. Я вышел из кабинета в полном недоумении. Что мне могут сообщить? Только сейчас я понял, какая глупость просить наличные деньги у государственных чиновников. Я даже прошу не ключ от квартиры где деньги лежат, как сказал бы известный персонаж, а сами деньги. Каким же надо быть наивным, оставив два листа рисунка, думать что тебе сейчас прям так и отвалят сумасшедшие по тем временам деньги. Мне даже стало стыдно самому за себя. Выйдя на улицу я решил забыть обо всём что только было.
— Жаль чертежи там оставил — подумал я. Но через два или три дня мне позвонили и сказали что меня ждут по такому-то адресу и чтобы я имел при себе паспорт. Я даже слегка испугался, чтобы это значило? Может меня хотят, за дерзость просить такие деньги, как-то наказать. Приехав по указанному адресу, (это был кооператив, не помню его названия) я был встречен весьма любезно. Меня отвели в бухгалтерию и пододвинули несколько листов  на подпись. Я расписался в смете на благоустройство родника и в получении девяти тысяч рублей. Бухгалтер отсчитала мне деньги. Я находясь в полуоборочном  состоянии имел ещё наглость спросить почему девять тысяч, а не пятнадцать. На что бухгалтер мне ответила, что удержали какие-то налоги. Взяв деньги, я вышел на улицу. В кармане у меня лежала огромная пачка денег. Столько я никогда ещё не держал в руках и я понял что совершилось чудо. Я не мог понять, как мне, человеку которого толком никто не знает, выдали такие деньги. Несколько дней я не прикасался к деньгам, думая что выяснится ошибка и деньги придётся вернуть. Но всё было тихо и я приступил к реализации своего плана по благоустройству родника, тем более, что время было не так уж много.
Первым делом надо было провести ирригационные мероприятия. На месте строительства часовни требовалось по периметру уложить дренажные трубы для отвода многочисленных верховодок, ложных родников которые образуются и текут во время половодья или при обильных осадках. На ближайшей стройке я договорился с рабочими проделать такие работы. Когда же они приступили к реализации моих планов,  выяснилось, что местность представляет болотину переплетенную многочисленными корнями кустарника. Лопатой приходилось прорубать корни, чтобы  потом вытащить кусок земли, при этом рабочие утопали по колено в грязи. Работяги стали отказываться от такой поистине безумной работы. Пришлось их уговаривать набавляя цену. И так, начались работы на роднике, хоть с большим трудом, но было радостно осознавать, что всё теперь зависит от меня, а уж я постараюсь и я начал стараться. В первую очередь требовалось найти дренажные трубы, затем бетонные кольца, для устройства колодцев, куда должна стекать вода из дренажа и дальше отводы для стока воды из этих колодцев в ручей. Дальше предстояло найти металические трубы для забивания свай под фундамент будущей часовни. Так-же необходимо было поменять кольца малого диаметра на роднике, которые там стояли с деревянным сливом, на большое кольцо, вернее на бетонную трубу, диаметром один метр и длиной два с половиной метра. Такую трубу я слава Богу обнаружил не далеко в этом же овраге, давно брошенную строителями. Установка же этой трубы превратилась в сплошной кошмар.  Кран с тяжёлой трубой не мог спуститься в овраг по глинистому неровному спуску. Пришлось его выравнивать и делать отсыпку гравием. Эту помощь мне оказали строители гостиницы «Паллада», строящейся неподалёку, естественно не даром. Трубу опустили торцем на старые почерневшие брёвна лежащие, как я ранее уже упоминал, на глубине двух метров, на которых, по-видимому стояла древняя часовня, о которой говорил дед Дмитрий. В верхней части трубы, было проделано отверстие в которое вставили отводную, сливную нержавеющую  трубу длиной около четырёх метров, замурованную в грот, из которой  и вытекала родниковая вода. Устанавливая тяжелую бетонную трубу, передвижной кран всё же увяз и его пришлось вытягивать трактором, который я искал пол дня по всей округе. Крановщик, проклиная тот день и час когда согласился на эту неблагодарную затею, требовал доплатить. Что и пришлось сделать. Он, по большому счёту, был прав, предвидеть все предстоящие трудности было невозможно.
Продолжение работ теперь требовало значительное количество бетона, причём высокого качества. На бетонном узле в Беляево я договорился о ежедневной поставке полторы тоны раствора марки 400. Нанятые рабочие начали забивать металические сваи и  бутить фундамент под основание часовни. Одновременно велись работы по отливки стен небольшого круглого бассейна- купели а также отливались ступени лестницы, вдоль спуска в овраг, выкладывался грот. Все эти работы требовали постоянного наблюдения, что было весьма затруднительно, ведь я ещё должен был ходить на работу. А трудности возникали постоянно. Рабочие бедняги, буквально утопали в грязи. Каждый день приезжал миксер с раствором. Тяжелая машина не могла доставлять раствор бетона по месту его укладки, приходилось это делать вручную на носилках.
Но все эти трудности меркли по сравнению с надвигающейся проблемой. Дело в том, что началась инфляция, вначале она была едва заметной, но потом  стала набирать угрожающие темпы. Каждый день я терял деньги, словно невидимый вор, каждую ночь цинично усмехаясь, уносил с каждым разом всё большие суммы. При расплате работяги уже требовали увеличить договоренные денежные суммы в несколько раз и по сути были правы. Я готов был бы платить рабочим вперёд, чтоб на момент договора на  эти деньги ещё можно было что-то купить, но делать это к сожалению было нельзя, заставить их потом не только работать будет невозможно, но их вообще не найдёшь. Наконец я понял почему мне так легко дали деньги. По-видимому чиновники знали экономическую ситуацию в стране и предвидели такую инфляцию.
Время однако шло и надвигалась осень, а я вместе с рабочими копался в непролазной грязи вылавливая ложные ключи, загоняя их в дренажи. Со стороны было вообще непонятно, что они там делают. Результатом же должно было быть осушение участка под строительство часовни. Для её строительства нужен был кирпич в количестве не менее трёх тысяч штук. Мои поиски не к чему не привели. Объехав ближайшие стройки я убедился, что кирпич используемый на них идёт в основном для внутренних работ, для межкомнатных перегородок. Кирпич был пористый, непрочный, легко кололся. Да мне бы никто и не продал бы его в таком количестве. Что делать — сакраментальный вопрос? Кто-то мне подсказал, что идёт реставрация дворцов в Царицине. Я незамедлительно поехал туда. Действительно шла реставрация древних построек начатых ещё при Екатерине второй.- Это был грандиозный замысел Императрицы начатый выдающимся архитектором Баженовым и продолженный не менее талантливым Казаковым, но к сожалению так и не законченным. Реставрация велась совместно с поляками. Я зашёл в одну из многочисленных бытовок, там было несколько человек. За столом сидел поляк, разговаривал с кем-то по телефону по русски но с большим акцентом. Подождав когда он закончит говорить я обратился к нему с просьбой, не может ли он мне продать три тысячи кирпичей. Поляк покрутил головой и показал мне скрещенные пальцы, дал понять, что его за это посадят за решетку. Я не стал терять время и решил поискать начальство посерьёзнее. Расспросив рабочих, я нашёл кантору, кде сидел гавный начальник. В кабинете у него толпились люди и на меня никто не обращал внимания. Я ждал когда немного разойдётся народ, но на место ушедших приходили новые  и так продолжалось не менее получаса. Наконец он остался один. Я молча положил перед ним лист с нарисованной часовней. Начальник посмотрев на рисунки спросил меня, что это такое?
— Я собираюсь строить часовню и мне нужен кирпич в количестве трёх тысяч- отвечал я.
— А я тут причём?- резонно заметил начальник.
— Вы ни причём, но мне некому больше обратится кроме как к вам.
— Вы молодой человек соображаете, что говорите — это реставрационный кирпич, из Прибалтики,  стоит четыре рубля за штуку. Потом здесь же не магазин, здесь стройка.
— Я всё понимаю, но мне нужен именно такой кирпич. Начальник взглянув на меня и убедившись видимо, что я не сумасшедший, взял со стола мой рисунок, повернул его к окну и молча разглядывал. Где-то в глубине моего сознания зародился едва уловимый лучик надежды. Тому небыло ещё ни каких оснований, но я почувствовал, что происходит какое-то благоприятное для меня движение мыслей в его голове. Действительно, вдруг он обратился ко мне,
— Здесь я вижу у вас крест на часовне, а мне нужно на могилку матери крест поставить, но я не знаю пропорций креста. Может вы мне нарисуете. Он открыл портфель и вынул фотографию могилки.
— Вот оно, конечно нарисую — подумал я. Давайте бумагу. Через полчаса я положил на стол начальнику общий вид могилки его матери и отдельно крест со всеми размерами. Начальник посмотрел на мои рисунки и сняв телефонную трубку, попросил кого-то зайти. Вошедшего он подвёл к окну.
— Вон видишь справа штабели кирпичей — это пересортица три с половиной тысячи, погрузи и отвизи куда он скажет, обернувшись он показал на меня.
— Иди  с ним — сказал мне начальник.
— Сколько я вам должен.
— Нисколько расплатишься с водителем.
И вот я рядом с водителем еду по трассе. Ну как удержаться и себя не похвалить. Попросил и мне дали деньги, да ещё какие, попросил и дали кирпич, и не два кирпича не десять, а три с половиной тысячи. Нука попробуйте попросите, дадут ли вам…..Аааа то-то  же. При этом надо заметить я не унижался, не терял достоинства просто сказал что мне надо и практически, тут же получил что просил. Здорово! Хотя надо признать, ложка дёгтя в бочке мёда была — там инфляция, здесь пересортица, дело в том, что кирпич конца восемнадцатого века отличался от начала девятнадцатого размером, так же как он в свою очередь отличался  от второй половины девятнадцатого века и были они перепутаны. Разница была небольшая, один, два сантиметра. Для меня это не имело  большого значения, но всё равно это было удивительно. За этими приятными размышлениями я совершенно упустил одну важную мысль — куда сгружать кирпич?  Естественно надо бы его сгрузить там где идёт строительство, но растащат, как пить дать растащат. Пришлось его сгрузить на территории пансионата для престарелых у самого забора который ближе всего примыкал к роднику, до места где будет строиться часовня было метров тридцать. Здесь кирпич никто не возмёт.  Привезли значит будут что-то строить. Пока будут разбираться кто привёз, зачем,  я уже успею его реализовать. Машина на которой я приехал была с прицепом и небольшим краном, расположенным между кабиной водителя и кузовом. Это было спасением, не возможно себе представить если бы пришлось сгружать  вручную. Минут через пятнадцать всё было сгружено, я расплатился с водителем, поблагодарил его и стал размышлять, что неплохо бы теперь найти каменщика. Оказалось — это не простая задача. Всем, кому я показывал свой рисунок, отказывались говоря, что арочные перекрытия они класть не умеют. Действительно, всюду панельные дома, какой кирпич, какие каменщики? Кладут, как я уже говорил, межкомнатные перегородки и те потом штукатурят. Вот проблема, возникла можно сказать на ровном месте, есть деньги есть кирпич, — нет мастера. Спустя неделю мне порекомендовали какого-то мастера. Надо сказать мне он как-то не очень понравился. Нигде не работает, руки тресуться, но берётся за работу и уверяет, что всё будет — тип топ. К этому времени был закончен, так называемый нулевой цикл.  Была сделана бетонная площадка, в центре которой возвышалось бетонное кольцо, над родником обложенное брусчаткой. Сверху кольцо было закрыто и забетонировано, так что к воде небыло прямого доступа. По углам бетонной площадки из её основания выходили металические стержни, то есть приходилось всё сооружение часовни армировать металлом, так как было бы рискованно на болотистой местности строить такое, достаточно ажурное сооружение просто из кирпича. Надо заметить, что это была первая часовня построенная на Руси спустя многие десятилетия. По этому поводу я пригласил из храма в Ясеневе отца Виктора и восьмого октября 1990 года в день Преподобного Сергия Радонежского он освятил источник и была проведена закладка первого камня будущей часовни. Началось её строительство.
Всё шло поначалу неплохо, но я не мог постоянно контролировать работу и через некоторое время стал замечать огрехи нанятого каменщика. То кирпич положит лицевой стороной внутрь, то шов неровный, где толще, где тоньше. Замечания каменщик воспринимал очень нервно. Всё чаще стал просить выдать ему аванс. Когда несущие колоны поднялись на высоту двух метров, он объявил мне, что ему нужны деньги иначе он не продолжит работу, так как сомневается, собираюсь ли я вообще ему платить. В принципе он был прав и я выдал ему часть оговореных денег. После этого он исчез. Прошло три дня, каменщик не появлялся, до меня дошёл слух, что он запил и попал в больницу. Так вот почему у него тряслись руки и был он таким нервным — он страдал распространённым недугом под названием «перепил» . Стало понятно, что я его больше не увижу и надо искать другого каменщика. Ну что ты будешь делать, не успеешь порадоваться, удаче, как проблемы возникают казалось бы на ровном месте. Ещё местный народ вносил свою долю негатива, сидят на бугре оврага и судачат; замёрзнет ли родник зимой? Замёрзнет, обязательно замёрзнет  утверждал один из жителей и вся работа пропадёт.  На что я ему предложил придти на родник зимой, в Новый Год и если замерзнет родник, то я ему дам тысячу рублей, а если нет, то он мне даст такую же сумму. Оказать же посильную помощь этому народу в голову не приходило. Мало того, нашлись «доброжелатели», которые написали в судебные органы бумагу с целью проверить законность проведения этих работ. Явился следователь -началась проверка. Слава Богу следователь оказался нормальным человеком, дай Бог ему здоровья. Поняв, что я строю не у себя в усадьбе, а для жителей района, он мне объяснил, что посадить меня в тюрьму проще простого, а вот доказать что всё делается правильно и законно, потребуется немало усилий. Действительно пришлость потратить массу времени, написать кипу бумаг, представить подробную смету работ, где обосновывалось законность данного строительства. В конце концов разрешилось всё благополучно. К тому же мир оказался не без добрых людей, нашлись которые помогали чем могли. На каком-то этапе подключились мои друзья по работе Володя Малюгин и Лёня Боровских. Когда-то мы вместе работали в Научно- исследовательском институте Проблем Управления Академии Наук.
Сейчас же передо мной опять встал вопрос, где найти мастера — каменщика?  Вопрос этот был чрезвычайно острым. Надвигалась осень, а впереди непочатый край работ, к тому же заканчивались деньги — их съедала инфляция.  Я начал нервничать. Кто-то подсказал мне, что у метро «юго-западная» на территории церкви  Архангела Михаила полным ходом идёт строительство воскресной школы, я помчался туда. Показал свои рисунки Настоятелю. Отнеслись ко мне благосклонно, но рабочих у самих не хватало. Но поскольку дело моё было Богоугодным, то дали мне двух мастеров — отца и сына, но не на полный день, а только на часть, то-есть они будут работать у меня с шести вечера до одиннадцати. Впечатление они производили нормальное, только при договоре об оплате поставили условие, что кадый день в конце трудового дня то-есть после одиннадцати вечера, я должен был ставить им магарыч, то-есть бутылку водки. Казалось их даже мало интересовала предложенная мною окончательная сумма. Слава Богу работы продолжились. Начались они с изготовления, так называемых «кружал». Они необходимы для возведения арочных перекрытий. Изготавливаются они из дерева и фанеры и служат для удержания кирпича при возведении арки. В центре такой арки  ставится из обтёсанных под конус кирпичей «замок», в последствии удерживающий всё это сооружение. Это как раз тот элемент сооружения за который ранее никто не хотел браться. Работы шли медленно и печально. «Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало, короче становился день…..» — а работ было не в проворот: сооружался грот из брусчатки, привезённой с разобранных трамвайных путей в Сокольниках, спасибо жителю района Коньково Игорю Трухачёву, который целыми днями сидел на телефоне добиваясь от начальства чтобы  привезли эту брусчатку, завершалась отливка бетоном бассейна-купели, шли сварочные работы металического каркаса часовни, так же сваривали перила лестницы, причудливо поднимающейся на край оврага. Я со своей женой Светланой (надо отдать ей должное, разделяла мои планы по строительству и вносила свою лепту в это дело) каждый день шёл на территорию пансионата для престарелых, где привезенный из Царицына кирпич,  мы передавали друг другу поштучно в дыру под забором и таким образом переправляли к месту строительства часовни, заготавливая для каменщиков некую норму укладки кирпича за вечернюю смену. Однако отец с сыном работали, как я уже сказал, неспешно. Зачем спешить, когда каждый день в конце смены ждёт магарыч? Кстати поначалу они мне наливали стакан водки предлагая выпить с ними, но я всякий раз отказывался. Этого они ни как не могли понять, решив что я больной перестали меня мучать своей выпивкой. Но всё равно приходилось  сидеть с ними часов до двенадцати ночи, пока закончится их пиршество и слушать их бредни, чтобы в конце закрыть бытовку,  которую  я по случаю купил у строителей гостиницы «Паллада». Бытовка была небольшой, но очень необходимой, в неё складывался инструмент, одежда и прочее. Постепенно световой день стал  коротким, и внизу оврага стало невозможно работать из-за темноты. Я ходил по магазинам собирал деревянные ящики из под фруктов и зажигал костёр, чтобы хоть как-то освещать место где копошились в полутьме отец с сыном.
«Октябрь уж наступил, уж осень отрехает последние листы с нагих своих ветвей…», — а конца работе ни видно. Всё к чему я стремился,- это закончить каменные, кирпичные работы до наступления зимы. Была середина октября, погода на удивление установилась довольно тёплая, днём иногда было больше двадцати градусов. Я, как можно подгонял строителей. Деньги практически кончились. Я едва удерживал оговоренную сумму, чтобы по окончании работ расплатится с каменщиками, отцом и сыном. Уже была окончена работа с купелью, из брусчатки был сложен грот, из которого по отводной нержавеющей трубе, вытекала прохладная родниковая вода, лестница с перилами поднималась до самого края оврага и только работы по часовне продвигались очень медленно. Каждое утро я выглядывал в окно ожидая, что вот вот может начаться зима. На удивление погода будто ждала, когда же наконец  мы всё это закончим. И вот был уложен последний кирпич, поэтому поводу я даже сделал пару глотков водки с  замучившим, меня каменщиками, чем удивил их необыкновенно. Трудно поверить, но на следующий день началась зима. Температура упала до нуля, подул ледяной ветер, из туч посыпалась белая крупа. Первый этап строительства был закончен.
Зима прошла под девизом ошеломляющей инфляции. Если раньше двести рублей считались приличной зарплатой, то теперь счёт пошёл на тысячи, десятки тысяч.
Середина апреля, довольно тепло, пора бы продолжить наши игры, то бишь строительство часовни, точнее её крыши, да где взять деньги и материал. Тут придётся немного отвлечься и поведать одну историю.  Было это в семидесятые годы. Однажды выйдя из подъезда  я увидел около мусорных баков выброшенный деревянный столик с круглой столешницей. Привлёк он моё внимание вычурностью своих форм. Я решил его взять домой, с целью потом разобраться, что это за вещь. Вначале я попытался найти аналог, но то что мне попадалось, лишь отдалённо походило на мой столик. Но вот удача, в альбоме «Большой Кремлёвский Дворец» я нахожу абсолютно идентичный столик, да не один, а несколько. Все они находились в Екатерининском зале дворца. Эта мебель в стиле второго рококо, изготовлена была мастером Гамсом в Петербурге по заказу архитектора Большого Кремлёвского Дворца Тона, в одна тысяча восемьсот тридцать девятом году. Вот это находка! Правда состояние моего столика было ужасное. в нём было утрачено тридцать пять фрагментов, из них половина крупных. Столешница представляла собой обшарпанные доски, сам столик был выкрашен потемневшей бронзовой краской. Каким же образом  мог этот столик попасть на помойку около нашего дома? Оказалось, умер какой-то старый большевик и новые жители, поселившиеся в его квартире все его вещи выбросили на помойку. Каким образом попал этот столик к большевику непонятно, может быть за большое усердие в работе получил по разнарядке? или просто всё разворовывалось? Потом, видимо, пришлось реставраторам восстанавливать утраченное по сохранившимся образцам. Мне же предстояло отреставрировать свой столик. Отмыл я  его от старой краски, под которой обнаружились остатки позолоты,  вырезал из дерева множество недостающих изящных деталей, укрепил их там где они должны были быть и  покрыл всё сусальным золотом, как это и было раньше, а столешницу отделал полудрагоценным камнем — родонитом. На всё это, учитывая полное отсутствие средств и денег, ушло около двадцати лет. И вот этот столик я выставил на продажу. Моей дочери Вере очень это не нравилось, она всё детство провела с этим столиком, видела как долго и кропотливо я его реставрировал.  Мне было понятно её настроение, но что делать, я объяснял ей, что у нас не дворец и такой золотой столик здесь, как говорится не к селу ни к городу, зато будут деньги на окончание строительства часовни. Продался столик довольно быстро, люди при такой инфляции вкладывали деньги в приличные вещи. Получив деньги я заторопился, инфляция подгоняла. Здесь мне помогли мои бывшие сослуживцы, упоминавшиеся ранее — Володя и Лёня. Как я уже говорил мы вместе работали в Научно- исследовательском институте Проблем Управления Академии Наук, но я уже там несколько лет не работал, я перешёл в другой институт, но знал что при академическом институте существует опытный завод, у которого есть склады со множеством различных материалов. Я задумал, не мало не много покрыть часовню медными листами и передал эту идею Володе и Лёне. Они приложили не мало усилий чтобы выпросить у начальства такой материал. Кроме этого я ещё умудрился втихоря от начальства разместить на опытном заводе, заказы на изготовление из этих медных листов фасонных деталей для карниза часовни, а так же конусов для пилонов, входящих в общий ансамбль. Там же был изготовлен крест венчающий часовню. Во всём этом неоценима помощь моих друзей. На мне же лежала ответственность не ошибиться в чертежах при изготовлении всего этого хозяйства.
Кроме медных листов я закупил у этого завода пятьсот пятьдесят килограмм чёрного метала  в виде уголков и труб и множество различного крепежа. Весь материал я привёз на место строительства часовни и сгрузил в бытовку. Из дома для престарелых, что был рядом, нанял я сварщиков- алкоголиков. Оказалось, что сварщики в большом дефиците, посему они назначали неимоверные деньги, а эти алкаши только и мечтали о бутылки, но и следить приходилось за каждым их шагом, за каждым сварным швом. Поэтому скандалы были постоянны, не успеют начать работать как уже  требуют бутылку, если им её дать, то на этом работа на сегодня будет окончена. А сварных работ было много; перила вдоль всей лестницы, ограждение купели,  металические барьеры около грота, ну и сама часовня.                                              Островерхая крыша требовала точного соблюдения размеров  и тщательности исполнения крепежа отдельных деталей. Наконец остов был готов и я с Леонидом приступил к обрешотке  крыши часовни. Мы решили эту часть работы не кому не доверять, самостоятельно покрыть крышу медными листами. Ни он ни я никогда не делали такой работы  в жизни, но справедливо считали, что у нас хватит ума и терпения выполнить эту работу на должном уровне.
Первым делом был установлен крест, потом продвигаясь вниз по четырёх гранной крыше, мы прибивали заранее раскроенные медные листы. Здесь произошол очередной удивительный случай. Неожиданно с юго-запада надвинулась грозовая туча. Это было весьма не кстати. Намочить деревянный настил под медные листы, то есть обрешоку, означало прервать работу до полного высыхания деревянных досок. Это затянуло бы работу на несколько дней. Мы с Лёней с тревогой всматривались, как приближается туча, как уже упали крупные редкие капли, как дальние  пейзажи исчезали в сплошном потоке низвергающегося ливня. Немногочисленные жители, набиравшие родниковую воду, советовали нам немедленно спускаться вниз, иначе нас может порозить молния. Но мы почему-то продолжали  работать. Уже слышался шум приближающегося ливня, налетел вихрь, сверкнула молния, Лёня с трудом удерживал от ветра медные листы, но дождя всё ещё небыло. Прошло пять или десять минут, мы сверху видели как метрах в трёхстах  лил дождь, но  у нас было сухо, более того через некоторое время туча пошла в сторону так и не намочив нашу часовню, выглянуло солнце, давая нам возможность благополучно закончить работу. Набиравшие воду жители были поражены этим явлением и посчитали это знаком свыше. В конце дня мы уставшие, но довольные любовались в лучах заходящего солнца, прекрасным силуэтом часовни. Сбылась моя мечта, — благоустроен родник, проделана огромная робота, преодолено множество препятствий. Некоторые из этих препятствий, поначалу казавшиеся непреодолимыми разрешались самым удивительным образом. Трудно отделаться от мысли, что всё это было случайно. В этом же одна тысяча девятьсот девяносто первом году в День Всех Святых, в земле российской просиявших, часовня, во имя Преподобного Сергия Радонежского при огромном стечении жителей была освещена. В дальнейшем было проведено множество мероприятий — крестили детей, церковный хор «Согласие» несколько раз выступал перед местными  жителями, на праздники устраивались колокольные звоны. Здесь надо сказать, власти района вдруг озаботились, а что за вода  в этом роднике и провели очень тщательные исследования, как самой воды так и прилегающей местности. В течении месяца отбирались пробы воды и проводился как химический так бактериологический анализ. В результате вода была признана годной для питья, а прилегающая местность экологически чистой, что ещё подтверждалось тем редким разнообразием растущих здесь трав таких как хвощ,  корень калган, цветок «огонёк» и другие. Более того, через некоторое время кафедра Московского Университета на Воробьёвых Горах, тоже провела  исследования этого родника и получила свои независимые результаты, полностью подтвердившие предыдущие исследования, но дополнительно они сделали геологическую карту местности, по которой выходило, что бассейном этого родника является Средне- русская возвышенность и вода сюда идет приблизительно два года. Проходя многочисленные слои почвы она обогащается различными минералами и газами. Такой путь вода проделала за многие столетия и её химический состав, дебит (количество литров в секунду), температура, плюс девять градусов по Цельсию, стабильны в течении всего времени.
С тех пор со дня строительства прошло двадцать пять лет, а часовня стоит как будто построена только вчера, не покосилась нигде нет трещин.  В основе инженерной мысли был положен принцип температурной стабилизации основания часовни. В бетонном кольце, находящимся внутри часовни, всё время находится не менее трёх тон родниковой воды при температуре плюс девять градусов по Цельсию. Это препятствует резкому сезонному температурному колебанию  основания сооружения. В первые годы были колебания вершины часовни на десять сантиметров в обе стороны, но постепенно затухли. Также произошла осадка всего сооружения на десять, двенадцать сантиметров. Сейчас практически нет колебаний и осадки — сооружение стабилизировалось.
Являясь символом района Теплого стана, силуэт часовни присутствует в гербе района, и являясь памятником местного значения, она органично вписалась в городскую среду. Жители с любовью относятся к этому святому месту, сажают цветы, прилегающая территория содержится в чистоте. За последние годы было проведено ряд реконструкций территории родника. Всю прилегающую к нему площадь, а также лестницы  выложили натуральной природной плиткой, по склонам оврага отрыли обводные стоки, не позволяющие затапливать во время паводка прилегающую местность, устроили на сваях досчатую прогулочную тропу. Совсем недавно на роднике были проведены большие празднества посвящённые семисотлетию  со Дня рождения Преподобного Сергия Радонежского. Приятно сознавать, что вложенный труд не пропал, а ещё и приумножен — так  пусть этот родник ещё долго служит людям.

Александр Старостин,
20  ноября 2014г